Аттила и Леон

Аттила согласился принять римскую делегацию, которую возглавил Леон I, названный последующими историками Леоном Великим, ставший Святым Леоном католической церкви. Его сопровождали сенаторы Авиенус и Трижетиус. Секретарем посольства был Проспер Aкитанский.

4 июля 452 года. Жаркое итальянское лето. В 5 часов вечера в великолепном шатре начался ужин, организованный Аттилой в честь римского папы Леона. Аттила, одетый в большую белую римскую тогу, решил, что ужин должен пройти в дружеской обстановке. Он пригласил папу сесть напротив, усадил Авиенуса направо от себя, Трижетиус занял место налево от хозяина. Направо от Леона сел Онегез, налево — Едекон. Сбоку, на противоположных концах стола заняли места секретари делегаций, в одном конце Проспер Акитанский, а другом Орест, который по этому случаю согласился на роль секретаря гуннской делегации.

Изысканная пища, хорошо подобранные к каждому блюду прекрасные вина. Аттила сразу разрядил обстановку, начав бегло и непринужденно говорить по-латински и по-гречески о погоде и о годах своей учебы в Италии. Завязалась светская беседа, начали философствовать на разные темы. Аттила с сожалением понял, что Леон не понимает по-гречески, поэтому в дальнейшем он говорил только на латинском языке. Папа рассказал о Малой Азии, Аттила описал свои путешествия в глубины дальней Азии. Папа был очарован прекрасно образованным императором гуннов. У римлян появилась надежда, что с ним можно найти общий язык. Аттила предложил Леону обсудить все вопросы наедине на следующий день.

После дружеского ужина Леон почувствовал себя в относительной безопасности и начал настраиваться на спокойный и длительный разговор. Он испытывал большой интерес к своему грозному сопернику. Ведь Аттила, который позволял себе обращаться с римскими императорами Теодозом и Валентиньеном как со своими вассалами, мог обойтись очень резко и с Леоном. Папа представил себе, что сделали бы с Аттилой в случае его поражения римские императоры и даже епископы, безжалостно расправляющиеся с язычниками, арианистами, несторианцами, пелажианистами, монофизистами и другими инакомыслящими. Леон не мог долго уснуть. Действительно, зачем Аттила ведет себя так вежливо с ним, почему он был так внимателен к просьбам епископов и молитвам Женевьевы в Галлии?

***

После обеда 5 июля состоялась конфиденциальная беседа императора гуннов и римского папы. Аттила начал с анализа политической и военной ситуации, безнадежной для римлян. Леона невольно вздохнул:

— Вы, конечно, правы! Невозможно отрицать очевидное. Ситуация для римлян безнадежна. У меня нет оснований сомневаться в том, что Вы станете скоро хозяином Италии, и потом реализуете Вашу мечту создания Римско-гуннской империи, о котором только что сказали. Меня беспокоит один основной вопрос: что будет в этом случае с Церковью и христианским населением? Христиане до недавнего времени жестоко преследовались государством. Я боюсь, что их ждут новые испытания.

Аттила заметил:

— В моей империи христиане, как и представители других религий, чувствуют себя спокойно. Сотни тысяч остроготов и других германцев являются христианами, не говоря уже о бывших римлянах из Дакии и Паннонии, греках из Причерноморья и оккупированных нами балканских городов. Миллионы степняков от Дуная до Китая тоже верят в единого и всемогушего Бога.

Папа с большим интересом услышал это заявление и оживился:

— К сожалению, готы являются христианами арианского толка. У нас принципиальные разногласия.

Аттила перебил его:

— Мы считаем, что к Богу ведут много путей. К тому же я не думаю, чтобы простые готы понимали разницу между различными течениями христианства. В любом случае я Вам обещаю после создания Римско-гуннской империи полную поддержку христианской церкви и помощь в христианизации всех желающих от Испании и Африки до китайской границы.

Леон был ошарашен и невольно воскликнул:

— От Испании и Африки до китайской границы!

Аттила улыбнулся:

— Гунны верят, что на земле будет когда-нибудь один правитель точно так же, как на небе есть один Бог. Тогда вы сможете распространять свою веру среди всех народов.

Леон вспомнил, что франки и многие другие германские народы оставались язычниками и продолжали приносить человеческие жертвы, как и значительная часть населения Галлии, истреблявшая направлявшихся к ним христианских миссионеров. Для еще слабого христианства, недавно ставшего государственной религией и не успевшего пустить глубокие корни в сознание населения даже Римской империи, открывалась грандиозная перспектива в драматической политической ситуации. Леон встрепенулся:

— Вы знаете, я — реалист, а не мечтатель. Но Ваше предложение крайне заманчиво. Я буду думать.

Аттила внимательно посмотрел на него:

— На самом деле, Вы такой же строитель империи, как и я. Благодаря Вашим реформам, римское папство становится серьезной политической силой. Папский двор становится похожим на императорский. Епископы все сильнее и сильнее зависят от Вас. Меня восхищает эта невидимая империя, не знающая границ. Ваше создание может выжить даже, если рухнут обе римские империи. Я Вас считаю самым мудрым человеком на земле!

Леон был польщен и сказал предельно откровенно:

— Спасибо за понимание! Мне так же нелегко, как и Вам. Это посольство является первым большим дипломатическим демаршем Церкви, и я хотел бы, чтобы моя миссия увенчалась успехом.

Аттила посмотрел ему в глаза и медленно произнес:

— Я рассчитываю, что Церковь могла бы помочь консолидации и обеспечению устойчивости будущей Римско-гуннской империи. Предлагаю Вам начать серьезно размышлять о возможности нашего будущего союза на основе общности интересов. Я могу помочь Церкви в быстром расширении сферы ее влияния. Мы поговорим об этом подробно, когда я приеду в Италию в следующий раз.

Папа невольно вздрогнул. Император спокойно продолжал:

— Для меня военная победа не является самым важным делом. В этом году мне достаточно завоевать Вашу дружбу и понимание. Ваша миссия будет успешной. Я согласен покинуть со своей армией Италию при условии...

***

Утром 6 июля Аттила собственной персоной на латинском языке объявил, что соглашение достигнуто и гуннская армия скоро покинет Италию. Он приветствует папу Леона, как самого мудрого человека на земле и желает ему долголетия. Папа был тронут и взволнован, они хлопают друг друга по плечам и дружески расстаются.

С сенаторами Аттила прощался совсем по-другому. Он заявил громко, чтобы все слышали:

— Напомните императору Валентиньену, что я все еще жду свою невесту Гонорию. Я вернусь более ужасным и безжалостным, если принцесса не будет передана моим послам до истечения зафиксированного договором срока!

Через несколько дней гуннская армия покинула Италию через современный Инсбрук, разрушив по пути город Аугуста Венделикорум (Аугсбург).

Неспостижимая уступка Аттилы просьбе папы породила разные слухи и легенды. Одна из них говорила о том, что гуннский император был подготовлен к встрече с Леоном прекрасной девушкой по имени Елена:

«Молодая римлянка, красивая и чистая, набожная и милосливая, жила в окрестностях Мантуи. Надеясь на помощь Бога, она осталась в родительской вилле, которую покинули все близкие при приближении гуннов. Аттила, проезжая мимо виллы с небольшим эскортом решает остановиться, немножко отдохнуть и восстановить силы. Молодая девушка выходит навстречу и с самой чарующей улыбкой, приглашает зайти и предлагает свое гостеприимство. Аттила так сильно очарован, что просит ее накормить своих людей в соседнем салоне и хочет побеседовать с ней наедине. Она соглашается и они беседуют. Девушка говорит о достигнутых целях, о Милосердии после Мести, об успокоении в предверии счастливой старости, радости мира и отдыхе воинов. Он восхищен ею, готов на все для нее!»