Принц Эллях

По приглашению принца Элляха его учитель Онегез и римляне расселись вокруг большого круглого стола в одной из комнат дворца Кере-куо. Принцу исполнилось тринадцать лет, но у него уже был загорелый и мужественный вид.

Орест спросил:

— Нас поражает, что все народы Великой степи от Дуная до Китая говорят на близких языках и имеют почти одинаковый образ жизни.

Онегез посмотрел на римлян потом на Элляха и сказал:

— Принц Эллях любит исторические предания и легенды. Попросим его ответить на ваш вопрос. Он понимает достаточно хорошо по-латински, но еще не говорит бегло. Я помогу ему с переводом.

У Элляха загорелись глаза:

— Извините, но я действительно предпочитаю слушать героический эпос, предания и легенды, чем учить произведения..., — он посмотрел с улыбкой на Онегеза: ...греческих и латинских писателей. Я люблю охоту и дальние путешествия. Наши предки говорили, что сила гуннов в верности традициям!

Орест спросил:

— Все знают легенду о Ромулусе — основателе Рима. Есть ли аналогичная легенда о ваших предках?

Эллях начал торжественно:

— Я расскажу вам о Модуне — первом великом хане гуннов. Он жил шесть веков назад. Это не просто легенда, его помним не только мы, но и китайцы, и согдианцы. Их купцы часто приезжают в нашу страну.

Онегез коротко прокомментировал:

— Это время пунических войн, начало могущества Рима. И в это время далеко на востоке гунны тоже заложили основу своего могущества.

Эллях продолжил:

— Модун был сыном гуннского хана. Его мачеха хотела, чтобы потом власть досталась по наследству ее сыну. Она уговорила отправить Модуна заложником к соседнему народу, потом она добилась того, что гунны пошли войной на этот народ, обрекая принца на верную гибель. Однако расчет злой мачехи не оправдался — мальчик, проявив чудеса храбрости и находчивости, убежал из плена и вернулся к гуннам. Отец разрешил ему в награду иметь свою армию в десять тысяч всадников. Модун начал невиданные ранее в Великой степи преобразования. Юный принц разделил свое войско на тысячи, сотни и десятки, ввел железную дисциплину. Он одел воинов в одинаковые доспехи, даже количество стрел в их колчанах было одинаково.

Салвьен заметил:

— Примерно в это время Камилл, потом Мариус ввели железную дисциплину в войске, благодаря которым маленький Рим завоевал сначала Италию, потом все другие соседние страны и народы.

Онегез сказал с нескрываемым ехидством:

— От которой мало, что осталось! Теперь легионеры не любят надевать доспехи. Уже почти три века назад легионеры начали жаловаться на невыносимую для них тяжесть доспехов, которую они стали надевать все реже и реже, они получили постепенно разрешение не носить шлемы и панцири. Тяжелое вооружение их предков стало не по силам их слабым рукам. Готы и аланы, не говоря уже о более воинственных гуннах, чувствуют преимущества доспехов, они легко обращают в бегство дрожащих и почти голых римских солдат, чьи головы и грудь открыты.

Орест согласился:

— К сожалению, это правда. Теперь итальянская молодежь дрожит даже от одного звука горна.

Силвьен посмотрел на него неодобрительно. Конечно, это горькая правда, но лучше было бы не говорить об этом в присутствии иностранцев.

Эллях продолжил после паузы:

— В один день, чтобы проверить дисциплину своего войска Модун построил свою армию и приказал воинам вынуть из своих колчанов по одной стреле и выстрелить в его любимую жену.

Орест воскликнул с неподдельным ужасом:

— В свою любимую жену!

Салвьен был еще не женат — он остался более спокоен и спросил:

— А сколько тогда было лет Модуну?

— Примерно шестнадцать.

Лицо Элляха приняло суровое, почти жестокое выражение:

— Воины выстрелили по команде, молодая женшина упала, утыканная стрелами как еж. Командиры обошли строй и проверили количество стрел у своих воинов. Те, у кого жалость победила воинский долг беспрекословного подчинения, были выведены из строя и им отсекли головы.

Орест нахмурил брови, а Силвьен сильно сжал губы. Эллях продолжал свой рассказ бесстрастным тоном:

— С тех пор гуннское войско разделено на армии, тумени, тысячи, сотни и десятки, отличается своей железной дисциплиной. Вскоре Модун со своими воинами устранил от власти своего отца и мачеху. Гунны поддержали его и провозгласили своим ханом. Модун переворужил и реорганизовал всю гуннскую армию, ввел строгие и справедливые законы, победил всех своих соседей и Китайскую империю, которая признала империю гуннов равной себе и стала платить дань.

Онегез подтвердил:

— Законы Модуна стали обычаями и соблюдаются до сих пор. Гунны считают, что Модун-хан после смерти вознесся в небо и стал божеством судьбы.

Орест спросил:

— Это удивительно! Какой выдающийся деятель! А как потом гунны оказались на берегах Волги?

Эллях объяснил с тоном учителя истории:

— Китайский шелк и золото развратили гуннов, и они начали слабеть. Более четырех веков назад гуннская империя разделилась на Восточную и Западную империи.

Онегез отметил:

— Точно так же как Римкая империя разделена теперь на две империи!

Орест и Салвьен издали возгласы удивления. Эллях, довольный произведенным эффектом, продолжил свой урок истории Великой степи:

— Потом Восточная империя распалась на Северный и Южный союзы. При царившей тогда анархии эти слабые союзы трудно называть государствами.

Онегез снова добавил свои комментарии:

— Мы или наши дети увидят, какая из двух римских империй распадется на Северное и Южное государства.

Салвьен не удержался:

— Почему Вы так ехидны, вы же были римским гражданином!

Онегез взорвался:

— Я был секретарем, но не был римским гражданином, я был рабом! Здесь я заведую канцелярией хана Аттилы и являюсь учителем принца.

Орест сказал примирительным тоном:

— Спасибо принц, за интересный урок. Я не ожидал, что существует такие параллели в истории римлян и гуннов. Мы так много интересного узнали и увидели за эти дни! Нам надо это переварить. Вы можете написать историю своего народа.

— Может быть, но я предпочитаю героический эпос и устные предания, хотя и знаю нашу руническую письменность. Мне душно в городе, все время тянет в степь и горы. Сразу после праздника Солнца я поеду навстречу отцу.