Последний разговор

Салвьен после выхода в отставку обосновался со своей семьей недалеко от Равенны в вилле, купленной на щедрое вознаграждение за его службу со стороны Галлы Пласидиа и Валентиньена. За эти годы сменилось восемь императоров. В 455-456 годах правил его знакомый Авитус, бывший офицер Аэция, потом префект претории Галлии. Тот самый, который уговорил визиготов участвовать в Каталаунской битве. После свержения Авитуса, Салвьен почти перестал интересоваться политическими новостями. Все равно не было ничего утешительного. Империя стремительно разваливалась. Прошло еще девятнадцать лет.

В 475 году новым императором стал мальчик Ромулус Аугустус. Салвьен не сразу понял, что отец нового императора и регент империи Орест является его старым знакомым. Когда он это понял, то был поражен до глубины души. Министр и генерал Аттилы стал регентом и патрисом, главнокомандующим армией и сделал своего сына императором! Но потом возникла слабая надежда. Может под руководством своего многоопытного отца из юного императора вырастет хороший правитель. Но он вспомнил, какие надежды возлагала Галла Пласидиа на своего сына Валентиньена и как потом все были разочарованы.

Летом 476 Салвьен решил попробовать встретиться с Орестом и поговорить. Регент принял его удивительно быстро. В той же комнате императорского дворца, где Салвьен обычно беседовал с Галлой Пласидиа! Два крепких старика радостно пожали друг другу руки. Орест сказал просто:

— Когда мне сказали о тебе, я сразу понял о ком идет речь. Знаешь, старина, нам много лет. Остается мало сверстников и это, может быть, наш последний разговор.

Салвьен обрадовался:

— Я очень рад, что Вы помните скромного офицера. В последний раз я Вас заметил на белом коне во главе одной из гуннских армий, покидавших лагерь на Каталаунских полях. Теперь Вы регент империи!

Патрис согласился и сказал с нескрываемой грустью:

— Да, я прожил интересную жизнь. Я жалею только о том, что Аттила умер рано. Он ведь мог жить долго, как и мы. Мир бы был тогда другим!

Салвьен спросил:

— Вот об этом я и хотел спросить. Вы все еще думаете, что Аттила был способен создать стабильную Римско-гуннскую империю и обеспечить «pax hunna romana» от Испании до Урала и Аральского моря.

Орест утвердительно кивнул головой:

— Ему не хватило только нескольких лет! Какие у тебя возникают сомнения? Мне приятно разговаривать на эту тему. Я готов ответить на все твои вопросы.

Началась оживленная дискуссия. Сначала Салвьен заметил:

— Меня смущает быстрый распад самой гуннской империи после смерти Аттилы.

— Здесь много случайностей. Во-первых смерть Аттилы была полной неожиданностью для всех. Не велось никакой серьезной подготовки к его наследованию. Ведь сам Аттила стал царем гуннов после смерти Оруос-хана без всяких проблем. Мятеж Ардариха тоже был неожиданностью. Самой большой случайностью является смерть Элляха в 454 году. Но теперь молодой хан Эр-Нак крепко держит власть над причерноморскими гуннами, по прежнему много гуннов на Дунае под руководством Геизма. Думаю, что в Великой степи скоро возникнут новые сильные империи.

— Кстати, как сложилась судьба Онегеза и Едекона?

— Онегез с женой перебрались в Грецию и обосновались в его родном городе, став его самыми уважаемыми и знатными гражданами. Едекон до недавнего времени был римским генералом здесь в Италии, командовал своими скирами. Его сын Одоакр тоже римский генерал.

Салвьен задал откровенный вопрос:

— У Вас и Онегеза не было ли проблем с римским правосудием? Вы ведь много и успешно сражались против римских армий.

Орест отрицательно мотнул головой:

— Никаких! Я заметил за эти годы, что все умные люди понимают, что Аттила был благородным человеком, ценил римскую цивилизацию и хотел спасти ее достижения. Кроме того, мы были приглашены восточно-римским правительством, которое предпочитало нас видеть лучшее своими гражданами, чем советниками гуннских правителей. Мы получили гарантии личной безопасности и неприкосновенности имущества.

После смерти Элляха и мятежа Ардариха мы были свободны и не видели большого интереса оставаться в степи.

Салвьен продолжил свой необычный допрос патриса:

— Теперь римская армия почти целиком состоит из варваров. Они начинают занимать самые лучшие земли, ведут себя, как хозяева.

Орест ответил уверенным тоном:

— Гунны любят свои степи, они никогда бы не претендовали на земельные участки и после службы в кавалерии возвращались бы на свою родину. Я хочу начать переговоры с Эр-Наком и Геизмом об отправлении в Италию конных корпусов под командованием ветеранов моей гуннской армии. Нынешняя римская армия крайне неоднородна и ненадежна. Я мечтаю, чтобы мой сын Ромулус был основателем новой римской империи с дисциплинированной гуннской конницей и профессиональной пехотой. Вы помните, что Авитус стал императором благодаря поддержке визиготской армии. Но те вскоре беспечно ушли из Италии решать какие-то дела своего королевства, и Авитус был свергнут. Потом такая же история повторилась, когда бургондский король Гюндобал сделал императором своего солдата Глисериуса! А правление сюевского генерала Рисимира, посадившего на трон последовательно четырех императоров, начиная с Мажорьена и кончая Олибриусом!

Салвьен согласился:

— Разумеется, Аттила не стал бы так менять императоров, если бы даже сам не надел диадему римского императора.

Патрис сказал убежденно:

— Возможно, Гонория погибла, как и Аэций, только после смерти Аттилы. В этом случае Аттила и она стали бы двумя соправителями римско-гуннской империи. Если же принцесса погибла раньше, то Аттила быстро бы склонил папу римского Леона, с которым они нашли общий язык в 452 году, надеть на него или на принца Эр-Нака императорскую диадему. Могли быть и другие решения. В Западной римской империи после смерти Аттилы визиготы, бургонды и сюевы попытались реализовать его идеи. Но у них не было ни достаточно сильных армий, ни престижа, ни политического гения Аттилы.

Вошел офицер и возбужденно доложил:

— Началось восстание в армии во главе с генералом Одоакром, королем герулов! Воины требуют одну треть всех земель Италии.

Орест горько улыбнулся:

— Я не успел договориться с гуннами! Теперь герулы решили попробовать во главе с бывшим солдатом гуннской армии, сражавшимся на Каталаунских полях, захватить власть в Италии. Кто завтра? Может быть, остроготы? Но все эти народы слабы, чтобы реализовать все идеи Аттилы, даже, если у них будут выдающиеся и благородные руководители. Боюсь, что эта анархия продолжится много веков.

Он встал и хлопнул своего собеседника по плечам:

— Это наша последняя встреча. Прощай Салвьен!

***

В 476 году Одоакр, сын Едекона, сместил с трона Ромулуса Аугустуса, сына Ореста, последнего императора Западной римской империи. Орест был убит восставшими воинами. Ромулусу была сохранена жизнь и назначена пожизненная рента в шесть тысяч золотых. Ему была предоставлена вилла в Кампании. Одоакр стал первым королем средневековой Италии и правил четырнадцать лет. Его сменили Теодорих Великий, сын вассала Аттилы, и последующие остроготские короли.

Процитируем слова французского академика Марселя Бриона: «Орест садит на трон Ромулуса, который будет назван Аугустусом... Сын Едекона становится генералом. Вот так Ромулус Аугустус и Одоакр, воспитанные оба на аттиловских традициях, выходят на авансцену Западной римской империи и начинают безжалостную схватку в то самое время, когда Теодорих, снова ставший вождем готского народа, начинает снова задумываться над этой великой мечтой об единстве, которую гений Аттилы посеял во всех благородных ума.» и «Государственные деятели, к какой бы нации они не принадлежали, не могут сегодня отрицать, что планом этого царя, одного из самых великих правителей в истории мира, было европейское единство».

При правлении всех этих варварских королей в Италии продолжали действовать римские законы. При остроготском Теодорихе в Италии и прилегающих территориях был установлен настоящий «pax gotica-romana». Но слабость готской армии не позволила долго длиться этому миру после смерти великого последователя идей Аттилы. Остроготы были побеждены с помощью гуннских наемникой византийских полководцев. Сын Аттилы Эр-Нак стал основателем династии болгарских ханов, сохранявших гуннские традиции еще пять веков и достаточно гармонично сосуществовавших со своими славянскими подданными, ставшими под их защитой миролюбивыми земледельцами, на отвоеванных у Византийской империи землях.