Город Солнца

Настал большой день для гуннской столицы. Праздник Солнца. До восхода солнца люди собрались на специально устроенном месте к западу от столицы. Все были одеты в лучшие праздничные одежды. Сабир привел римлян на место для почетных гостей недалеко от царского шатра. На мачтах развивались знамена племен и военных подразделений. Люди рассаживались по кругу вокруг своего знамени на ковриках или прямо на траве.

На востоке на фоне светающего неба как на ладони была видна панорама столицы с его дворцами и затейливыми башнями. Из шатра на западном конце праздничного поля вышел жрец, называемый у гуннов белым шаманом, в сопровождении мальчика и девочки. Все были одеты в белые одежды, шаман держал в руках бубен, а дети шли сзади и держались каждый за одну из двух длинных кожаных веревок, свисающих со спины шамана. Сабир объяснил:

— Мы называем себя племенами Солнца с поводьями за спиной ибо для нас Солнце олицетворяет Бога, который своими лучами правит нами как конями.

— Значит Тангра — это бог солнца!

— Тангра — бог всего, что существует. Солнце является его самым великим творением. У него много имен: Улу Тангра — Великий Бог, мы в Сибири говорим «Улу Тойон Тангра», Юрюн Тангра — Белый, т.е. солнечный Бог, саки говорят «Ард Тангра» или «Аар Тойон Тангра».

— Что означает слово «аар»?

— Многие западные саки, как и аланы, говорят на другом языке, чем гунны. Говорят, что они понимают персов. Для них «ард» или «аар» означает «бог».

Шаман под мерный, но тихий грохот барабанов торжественно прошел к восточному концу поля и остановился. Барабаны замолчали. Римляне заметили, что недалеко от каждого знамени был зажжен небольшой костер, возле которых стояли шаманы и другие жрецы разных племен и воинских подразделений. Возле царского шатра они тоже увидели костер и шаманку, которая на банкете сидела в почетном месте за соседним столом.

— Это Удаган — приближенная Кере-куо, — пояснил Сабир.

Наступила полная тишина. Все повернулись на восток в ожидании восхода. Римляне невольно любовались панорамой столицы на фоне утренней зари.

Когда показались первые лучи солнца, шаман поднял руки к небу, ударил три раза в бубен и прочитал торжественным речитативом молитву. К нему пошли семь девушек и девять парней, одетых в белые легкие одежды. Шаман с ними совершил еше несколько красивых обрядов, обрызгал землю кумысом — шипучим напитком из кобыльего молока. Потом он направился к царскому шатру, благословил Кере-куо и его сыновей: принца Элляха, четырехлетнего Узун-Тура, двухлетнего Дезенгизиха и встал рядом с ними.Удаган продолжила церемонию для Кере-куо по обычаю ее племени сака. Все женшины сака были в праздничных высоких конусообразных шапках.

— Племя Кере-куо с древности известно под именем «сака в стреловидных шапках», — рассказал Сабир. — Раньше такие шапки носили и их мужчины. Их цари носили золотые доспехи. Они живут недалеко от озера Иссык-куль.

К римлянам подошел христианский епископ Гуннии, благословил их и прочитал молитву. Потом он направился к группе латинских и греческих секретарей Аттилы. Когда епископ прошел дальше к другой группе христиан, из группы секретарей отделился Онегез и подошел к римлянам:

— Смотрите на нашу столицу! — воскликнул он. — Город Солнца!

Действительно, под лучами восходящего солнца панорама гуннской столицы была великолепна.

— Девять концентрических стен символизируют девять ярусов неб, — объяснил Онегез. Купола башен, напоминающие остроконечные шлемы гуннских богатырей и окрашенные в голубые и золотистые тона, покрытые лаком, блестели под лучами солнца. Восемь широких улиц как лучи выходили от городского кремля с царскими дворцами. Город был построен с размахом. Дома не лепились друг к другу — все имели большие дворы, огороженные с одной стороны частью одной из девяти стен. Салвьен подумал: «Для такого города не страшен пожар.» Он уже давно заметил, что дворцы стоят на каменных фундаментах и разные их части соединены каменными переходами, чтобы избежать опасности большого пожара: «Как все продумано!»

Онегез объяснил:

— На востоке Гунии есть несколько городов, одна из них является второй столицей Гунии.

— Я там был, — заметил Сабир. — Она больше этого города, но уступает по великолепию.

— Эта столица является для Гунии «окном в римский и германский мир», — сказал Онегез. — Аттила хочет произвести впечатление на народы Европы.

— Почему тогда он не строит каменные здания! — удивился Орест.

Онегез объяснил:

— Он считает, что римлян и греков невозможно превзойти в этом деле. Он не хочет иметь бледные копии римских городов. Не забудьте, что гунны и их вассалы владеют многими бывшими римскими и греческими городами в своей части Паннонии, в Дакии и на берегу Черного моря. Многие их этих городов начинают восстанавливаться жителями. Аттиле ничего бы не стоило убедить Оруоса перенести столицу или хотя бы свою резиденцию в один их этих городов.

Он посмотрел с гордостью на панораму столицы:

— Раньше город имел только две стены, он расширен и перестроен по плану Аттилы в духе гуннских традиций. Германцы зовут наш город Атиллобург или Етзельбург.

— Да, он создал неповторимый город! согласился Орест.

— Мы много построили за последний год, — сказал Онегез, — благодаря римским деньгам.

— Благодаря римским деньгам? — воскликнули одновременно Орест и Салвьен и посмотрели озадаченно друг на друга.

— Согласно условиям договора с Аэцием за одолженную ему армию мы получили одновременный взнос в нашу казну. Потом по возвращению каждый солдат платил налог со своей зарплаты наемника. Можно сказать, что новый дворец Кере-куо построен на деньги Галлы Пласидиа.

— Мы отдали десятую часть нашего вознаграждения казне, — подтвердил Сабир.

Праздник продолжался и развеял помрачневшее было настроение римлян. Молодые девушки и парни в нарядных одеждах принесли им на подносах пищу и кумыс. Орест отнес кусок пищи и отдал духу огня. После такого завтрака начались игры, но многие остались на месте у знамен разговаривать со своими соплеменниками или друзьями. Сабир тоже пошел к своим.

Онегез повел римлян к царскому шатру. Кере-куо и Айта в остроконечных шапках и гуннских нарядных платьях с ажурными жабо вокруг шеи встретили их с улыбкой. Возле них стояли двое германских принцесс в таких же шапках. «Как женщины поддаются моде!» — подумал Салвьен. Удаган и епископ дружески беседовали о чем-то важном. Римляне и Онегез поклонились Кере-куо и дамам. Потом они подошли к епископу. Было удивительно видеть на груди епископа равносторонний крест на цепочке и на груди Удаган тоже равностронний крест, образованный из четырех пар плавно закругляющихся во внешнюю сторону линий, выгравированный внутри большого серебряного круга. Епископ догадался о причине удивления римлян и объяснил:

— Вы привыкли к кресту в виде буквы «Т» ибо на таком кресте был распят Иусус. Но здесь мы носим равносторонние кресты, более привычные гуннам. Впрочем похожие кресты теперь часто можно видеть в Восточной римской империи.

Орест еще раз сравнил взглядом два похожих креста на груди епископа и шаманки и спросил:

— А что означает крест для гуннов? Мы видим такие кресты на многих знаменах, на коновязах, одежде и колчанах.

Епископ посмотрел на Удаган и начал объяснять:

— Тангрианский крест — очень древний символ. Каждое племя интерпретирует его по-своему ...

Шаманка ему что-то сказала на гуннском языке. Епископ перевел:

— Например, племя сака считает такой крест стилизованным изображением двуглавого священного орла. Гунны верят, что необычные птицы или золоторогий олень являются посланниками Бога. После их появления в жизни народа всегда происходят важные события.

Орест задал епископу, заинтересовавший его глубоко вопрос:

— Думаете ли вы, что гунны и христиане верят в одного и того же бога?

Епископ убежденно ответил:

— Несомненно. Я сейчас перевожу Библию и Евангелие на гуннский язык, отождествляя при этом Бога с Тангра. Я много раз обсуждал этот вопрос.

— Но мы знаем, что существует бог судьбы Одун-хан. Не признак ли это многобожия?

Епископ поправил:

— Модун-хан — первый гуннский император — был канонизирован в народной памяти. Я его сравниваю с католическими святыми. Его справедливые и строгие законы считаются инспирированными ему самим Тангра и безусловно выполняются всеми гуннскими племенами до сих пор. Тангра — единый и всмогущий Бог, окруженный другими божествами, являющимися его частью и выразителями его власти.

Салвьен вспомнил не совсем ему понятные рассуждения философов и споры о христианской святой троице, ангелах и архангелах. Епископ повторил уже услышанную римлянами формулу:

— Как Бог дал человеку много пальцев, точно так же он дал много путей к единому Богу.